СУБЪЕКТ НЕГОСУДАРСТВЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ БУХГАЛТЕРСКОГО УЧЕТА

Аудит и его вероятное технологическое будущее

М.Л. Пятов,
Санкт-Петербургский государственный университет.

Кризис доверия

Обсуждая вероятные направления развития практики бухгалтерского учета, формируемые прогрессом в области современных информационных технологий (далее — IT), мы просто не можем обойти вниманием такую важнейшую составляющую нашего дела, как аудит.

Сегодня отношение участников экономической жизни общества к данной области нашей профессиональной деятельности является весьма неоднозначным.

Кто-то скажет, что аудит — это создаваемый профессионалами единственный надежный источник уверенности в достоверности бухгалтерских данных, кто-то будет настаивать на том, что аудит — паразитирующее на учетной практике и непрофессионализме пользователей отчетности сообщество, работа которого — подтверждать очевидное, а профессиональные стандарты — не что иное, как инструкции по уходу от ответственности за недостоверные утверждения.

И вот какую бы позицию в отношении аудита мы с вами, дорогие читатели, ни предпочитали бы занять, очевидно, что в настоящее время его практика переживает очень серьезный кризис доверия. Связано это с изменением отношения (к) и ожиданий (от) публичной бухгалтерской отчетности в целом, так и непосредственно аудиторского заключения, отражающего мнение об ее достоверности.

Как гласит, наверное, самая знаменитая работа в области теории и практики аудита — «Аудит Монтгомери» — «ограниченность возможностей аудита хорошо известна аудиторам, но о ней не знает большинство потребителей подвергнутой аудиту финансовой информации»1. При этом «стандарты устанавливают минимальный уровень исполнения и качества, которого ожидают от аудитора их клиенты и общественность»2.

В настоящее время так называемое «дело EnronCorporation», в частности приведшее к роспуску аудиторской компании ArthurAndersen, уже стало излюбленным кейсом для студентов на занятиях по аудиту. Однако нужно сказать, что туман очарованности аудитом стал развеиваться значительно раньше — как минимум в 70-х годах прошлого века3.

Автор этой статьи мог наблюдать масштабы этого явления на Всемирном конгрессе бухгалтеров и аудиторов 2014 года в Риме. С трибун самых разных секций конгресса звучали обвиняющие высказывания непрофессионалов (журналистов, известных блогеров, комментирующих экономические вопросы, пропагандистов нефинансовой отчетности и т.п.) по отношению к аудиторам, в которых они хотели видеть гарантов не только достоверности бухгалтерской отчетности компаний, но и их будущего благополучия.

«Что толку в существовании аудита, — восклицали они, — если сегодня я держу в руках положительное аудиторское заключение о достоверности отчетности компании, а через буквально полгода ее объявляют банкротом?!»4

Нужно сказать, что потенциальные мишени для критики аудита легко обнаруживаются уже в его ключевых определениях, ставших сегодня нормами действующего законодательства. Это, собственно, определения аудита и аудиторского заключения, подчеркивающие ограничение объекта мнения аудиторов достоверностью (то есть соответствием предписаниям действующих регулятивов) финансовой (бухгалтерской) отчетности организаций.

Парадокс ожиданий

С первых страниц любой серьезной работы по теории аудита мы сталкиваемся с этим парадоксом аудиторской деятельности. С одной стороны, мы видим определение аудита как «процесса уменьшения до приемлемого уровня информационного риска для пользователей финансовых отчетов»5, с другой — утверждение о том, что «информационный риск — это вероятность того, что в финансовых отчетах, публикуемых компанией, содержатся ложные или неточные сведения»6.

Казалось бы, никакого противоречия нет — минимизация информационного риска пользователя отчетности обеспечивается получением надежного, независимого профессионального суждения об ее (отчетности) достоверности.

Однако знакомится с этой отчетностью заинтересованный пользователь отнюдь не из любви к строгости и стройности бухгалтерских записей, но для того, чтобы составить мнение о реальном положении дел интересующей его компании. А здесь часто достоверного бухгалтерского учета оказывается совсем не достаточно. И вот здесь этот самый пользователь отчетности очень хочет верить в то, что если ее данные подтверждены аудитором, то его заключение представляет собой некую гарантию того, что положение дел, изображенное бухгалтерами, будет сохраняться и в обозримом будущем — верить как раз в тот самый принцип непрерывности деятельности. Но часто оказывается так, что непрерывность имеет место лишь в применяемых бухгалтерами учетных методах, а в жизни компании наступает, наоборот, «прерывность», что предугадать, глядя в подтвержденные аудиторами отчетные данные, было никак нельзя.

Ожидания общественности и их оправдание

Это довольно давняя история. Еще в 1978 году в США так называемая Комиссия по обязанностям аудиторов (комиссия Коэна), сформированная при AICPA7, пришла к выводу, что существует «разрыв» между результатами работы аудиторов и ожиданиями потребителей информации и что, за некоторым исключением, ожидания последних, в общем, обоснованы8.

К середине 80-х гг. «разрыв ожиданий» не только продолжал существовать, но и увеличился вследствие сложного экономического положения в некоторых отраслях промышленности и из-за нескольких скандальных громких банкротств по причине сомнительных операций или отсутствия у руководства компаний должного понимания рисков, связанных с бизнесом. Кроме того, в повестку дня были вновь внесены вопросы об аудиторской ответственности за выявление и сообщение данных об обмане и противозаконных действиях и о роли аудитора в оценке бизнес-политики, проводимой клиентом9.

И вот хотя в начале XXI века кризис доверия институту аудита не только не иссяк, но, наоборот, все более обостряется, нельзя сказать, что практика аудита, содержание аудиторских заключений, положения теории аудита никак на него не реагируют. Отнюдь! Аудит существенно изменился в последние годы. И одним из главных таких изменений стало смещение акцента в заключениях аудиторов с мнения о степени соответствия отчетности компании предписаниям учетных регулятивов к выражению суждения о непрерывности деятельности аудируемой компании в обозримом будущем.

Это прекрасно отражает, например, содержание Международного стандарта аудита 570 «Непрерывность деятельности» или положений Федерального закона об аудиторской деятельности, касающихся аудиторского заключения по результатам аудита бухгалтерской (финансовой) отчетности общественно значимой организации.

Однако, как мы уже отмечали выше, высказывание суждения о непрерывности деятельности компании требует от аудитора анализа данных, выходящих далеко за пределы предмета бухгалтерской (финансовой отчетности), что в условиях реализации методов аудиторской выборки становится крайне затруднительным.

Можно сказать менее дипломатично, но более определенно: при констатации необходимости высказывания независимыми аудиторами суждения о непрерывности деятельности компании-клиента, современная методология проведения аудита и актуальные на практике квалификационные требования к аудиторам не позволяют такого суждения сформировать. И те суждения о непрерывности, которые сегодня аудиторы помещают в свои заключения, фактически представляют собой некоторое угадывание, могущее совпасть, а могущее и не совпасть с действительностью.

И вот в связи со сказанным выше, подчеркнем, именно для аудита внедрение в практику тех технологий искусственного интеллекта (ИИ), вероятное участие которых в ближайшем будущем бухгалтерского учета мы с вами, дорогие читатели, обсуждаем в этом году на страницах нашего журнала, представляет собой счастливую возможность преодоления кризисного этапа в его (аудита) развитии.

От программ аудиторской проверки к виртуальной экономической реальности

Для того чтобы представить те возможности, которые открываются перед аудитом в новой технологической реальности, нужно обратить внимание на одно очень важное обстоятельство: чем в большей степени компьютеризируется практика бухгалтерского учета, тем в большей степени аудит становится проверкой не столько результатов работы бухгалтеров, сколько результатов работы используемых ими компьютерных программ ведения учета.

Это очень важный для нас тезис! Ведь в таком случае проверка системы бухгалтерского (финансового) учета и/или любой иной системы формирования данных, функционирующей на основе компьютерной программы, может осуществляться посредством доступа к ней соответствующей программы-контролера. В этом случае уходит необходимость выборочной проверки данных — она трансформируется в сплошную. При этом при обеспечении соответствующего доступа со стороны проверяемой компании такая проверка может осуществляться в режиме реального времени, то есть проводиться непрерывно.

Сплошная непрерывная аудиторская проверка — вот возможный сценарий вероятного будущего аудита.

Однако это только самое начало возможных изменений! Использование в аудиторской деятельности самообучающихся алгоритмов искусственного интеллекта и их работа с большими данными в перспективе способны превратить известную нам практику аудита в непрерывную работу этих программ с полным цифровым двойником проверяемой компании. В этом случае прогнозы аудиторов относительно непрерывности деятельности смогут строиться на оценках вероятных сценариев развития компаний, реализуемых в альтернативных виртуальных реальностях их существования.

Новая реальность — новые постулаты

Применение современных IT и результатов их вероятного развития в аудиторской практике ближайшего будущего способно значимо отредактировать большинство базовых постулатов аудита.

Давайте возьмем за основу известные «первые десять общепринятых постулатов аудита» AICPA, разработанных, к слову сказать, еще в 1939 году10, при определенном дополнении составляющих по сей день стержень концептуальных основ аудиторской деятельности. Фактически все они в настоящее время отражены и раскрыты в действующих Международных стандартах аудита.

Возможное новое прочтение первого из них — «Проверку должны выполнять лица, имеющие соответствующую подготовку, то есть аудиторы-профессионалы» — отчетливо показывает вероятную трансформацию профессии аудитора.

Если, собственно, проверку проводит программа, а оценка результатов проверки может быть унифицирована в набор типичных ситуаций, то «лица, имеющие соответствующую подготовку, то есть аудиторы-профессионалы будут призваны оценивать исключительно результаты проверок, не подпадающие под унифицированный набор вариантов такой квалификации. Конечно, это может означать значительное сокращение числа рабочих мест аудиторов при одновременном серьезном повышении требований к квалификации и компетенциям остающихся в профессии.

Следующий постулат касается независимости аудитора в его суждениях и оценках. Здесь он может звучать как: «Во всех своих действиях, связанных с разработкой и реализацией аудиторских компьютерных программ и оценкой результатов их применения, разработчикам программ и применяющим их аудиторам следует быть независимыми». Действительно, чем в большей степени процедура аудита переходит в область применения алгоритмов ИИ, тем важнее становится независимость лиц, его разрабатывающих и поддерживающих.

Далее, вспомним, «Аудиторскую проверку и составление аудиторского отчета необходимо проводить с должным профессиональным вниманием». Программа не может быть «невнимательна». Действие «человеческого фактора» здесь ограничивается разработкой и корректировкой работы программы. И, следовательно, постулат о должном внимании, то есть фактически о профессионализме проверяющих, переносится лишь в область квалификации нетипичных (не могущих быть квалифицированными ИИ) ситуаций.

Следующий классический постулат аудита касается планирования проверки. Здесь следует отметить, что использование ИИ при проверке путем активизации соответствующих программ отменяет необходимость планирования в современном его понимании, фактически направленном на экономию ресурсов при проведении аудита и обеспечение выборки, способной создать уверенность в выносимом суждении. Проверка становится сплошной и может стать непрерывной.

Планирование проверки сможет основываться на классификации (типологизации) компаний с целью «настройки» проверяющей программы под специфику конкретной фирмы. Такая «настройка» сможет означать уточнение типового цифрового двойника компании соответствующего типа на ее (проверяемой компании) индивидуальные параметры.

В случае если аудит данной фирмы будет проводиться не первый раз, аудитор будет располагать уже именно ее (конкретно ее) цифровым двойником, изменяющимся с ходом реальной деятельности фирмы в режиме реального времени. Возможность для аудиторской компании формирования и актуализации такого двойника сможет быть обеспечена на законодательном уровне.

Отсюда, любой тип аудита фирмы, кроме первого, уже не будет предполагать «выхода» аудиторской программы ИИ «на проверку». Непрерывная актуализация цифрового двойника, собственно, и будет представлять собой и непрерывный процесс аудита, аналитическая оценка результатов которого сможет быть осуществлена в любой необходимый момент.

Сказанное фактически распространяется и на следующий стандарт (принцип, требование), согласно которому «Чтобы планировать аудиторскую проверку и определить ее содержание, временные рамки и масштаб необходимых тестов, необходимо получить информацию о структуре внутреннего контроля».

Опять же традиционное использование результатов внутреннего контроля при проверке с целью определения того, насколько внешний аудит может полагаться на результаты внутреннего, практически утрачивает смысл в условиях сплошной проверки.

Без инвентаризации 
нам никуда и в будущем

Вместе с тем речь в новой интерпретации данного постулата может идти, в принципе, о степени открытости учетных систем клиента для аудиторской проверки. Важнейшим для аудитора вопросом становится то, насколько существующая учетная система клиента сможет сделать свои определенные участки фактически «невидимыми» для аудиторской программы, что способно исключить их оценку при квалификации результатов проведенной проверки.

Теоретически программа, например теневого учета, может быть настолько «сильнее» программы аудита, чтобы обеспечить «невидимость» определенных объектов для проверки. Это может стать вопросом применения технологий, обеспечивающих первичную фиксацию объектов посредством их «попадания» в систему учета компании. Таким образом, в новых условиях риск выборки может трансформироваться в риск недоступности определенных данных для используемой аудитором компьютерной программы проверки.

Соответствующие требования со временем смогут обеспечиваться, например, обязательностью использования технологий типа «блок чейн» в операциях с любыми материальными объектами учета и прохождением расчетов компании исключительно через специальные технологические системы.

Также здесь сможет быть использована технология формирования уникального цифрового двойника любого материального объекта при его возникновении, позволяющего учетным системам идентифицировать такой объект (уникальный в любом случае, даже при его сверхсерийном выпуске) в его существовании в реальном мире.

Опять же, здесь можно допустить разработку в обозримом будущем таких технологий, которые, «вскрывая» соответствующие системы, будут позволять создавать такие цифровые двойники (и/или блокчейн единицы) на отсутствующие в реальности объекты или, наоборот, сделать создаваемый объект «нечитаемым» для формирующих таких «двойников» систем.

Таким образом, здесь мы приходим к выводу о том, что любая степень развития технологий сохранит инвентаризацию как конечного арбитра в проверке достоверности учетных данных. Однако представить себе полностью роботизированные процедуры инвентаризации совершенно не сложно уже даже в настоящее время. Вместе с тем умышленное использование технологий, делающих определенные объекты «невидимыми» для машинного интеллекта, либо, наоборот, «фантомных» объектов всегда будет требовать участие в таких процедурах человека. И вот если сегодня мы говорим о том, что некоторые учетные объекты существуют только на бумаге, здесь, соответственно, речь будет идти о существовании их только в виртуальной реальности.

Существенность остается существенной

Классический постулат аудита, который, несмотря ни на какие технологические революции, не будет нуждаться в корректировке, — это постулат существенности: «Основой для оценки проверяемых финансовых отчетов должна быть существенная информация, полученная в ходе проверок, наблюдений, опросов и подтверждений».

Кстати, отметим, что и процедуры опроса в аудите, скорее всего, будут полностью роботизированы. Программы ИИ смогут проводить опросы как служащих в проверяемой компании людей, так и, собственно, ИИ проверяемой компании.

В том случае, если аудит будет проводиться посредством работы компьютерной программы «от начала до конца», включая вынесение суждения и составление ИИ аудиторского заключения, критерии существенности должны будут закладываться разработчиками программ.

При этом если в настоящее время критерием оценки существенности выступают варианты денежной оценки учетных объектов и ее искажений, то в случае работы с цифровыми двойниками предприятий набор критериев существенности может быть значительно расширен. Потребуется выработка критериев существенности при оценке нефинансовых данных, оценке вероятных сценариев развития событий, поведенческих оценок и т.д.

Объект суждения

В настоящее время часть классических постулатов аудита, касающихся так называемых "Стандартов отчетности«11, касаются оценки аудитором степени соответствия представленных в отчетности данных общепринятым бухгалтерским принципам, а следовательно, и действующим учетным регулятивам.

Как уже говорилось выше, уже в настоящее время мы наблюдаем на практике смещение акцента в аудиторском заключении с выражения мнения о соответствии данных отчетности положениям действующих бухгалтерских стандартов к оценке соответствия отчетности требованию непрерывности деятельности компании. При этом, в отличие от методологии бухгалтерского учета, в аудите непрерывность рассматривается уже как характеристика положения дел компании на дату предоставления отчетности заинтересованным лицам (ее публикации) — вероятность сохранения жизни фирмы и ключевых характеристик ее деятельности в течение хотя бы ближайшего отчетного периода.

Здесь очевидно, что чем больше самых разнообразных факторов, влияющих на вероятное будущее компании, будет принято во внимание, тем более обоснованным будет суждение о непрерывности. Поле таких факторов выходит далеко за границы объектов, отражаемых в бухгалтерской отчетности. При полном соответствии отчетности компании всем правилам бухгалтерского учета, соответствие ее фактического положения дел критерию непрерывности может не соблюдаться.

Использование ИИ, работающего с большими данными, оперирующего цифровым двойником компании и могущего на основе параметров такого двойника выстраивать бесчисленное множество сценариев вероятного развития фирмы, представляет совершенно фантастические с позиций сегодняшнего дня возможности по оценке вероятности сохранения непрерывности деятельности аудируемой фирмы. Именно такая оценка, скорее всего, будет составлять одну из центральных задач для ИИ и в самой аудируемой компании. Сопоставление результатов такого анализа разными программами ИИ (при их существовании) может стать важной задачей как, собственно, аудиторской проверки, так и квалификации ее результатов.

Работа ИИ сможет позволить закладывать в оценку непрерывности и стратегические сценарии развития компании, с последующей их корректировкой. Отсюда в части оценки данных финансовой отчетности (в случае ее сохранения в будущем в знакомой нам форме) мнение аудиторов, скорее, должно будет выражаться относительно степени соответствия этих данных общему выводу о вероятной непрерывности деятельности фирмы.

Независимость по-новому

Может сложиться впечатление, что наш рассказ — это ода светлому будущему аудита, обеспечиваемому технологическим прогрессом. Конечно, это не так. Да, безусловно, применение в аудиторской практике новейших IT способно на многое. Но, используя новые технологии, мы неизбежно должны будем столкнуться и с определенными новыми или отчасти новыми проблемами.

Принципиально новое звучание здесь может получить вопрос о независимости аудитора.

Прежде всего, актуализируется вопрос о потенциальной монополизации рынка аудиторских услуг. Для проведения аудита фактически будет достаточно активизировать действие соответствующей компьютерной программы, а результаты ее работы также в большинстве случаев будут поддаваться стандартизированной трактовке. В этих условиях значение будет иметь не только и не столько то, что аудит проводился компанией «N», сколько то, что аудит проводился компанией «N» с использованием программы «X»!

Речь здесь будет идти в первую очередь о независимости разработчиков и наладчиков ПО, и вопрос независимости будет способен выйти далеко за рамки взаимодействия с проверяемой компанией, так как интересы, связанные с влиянием на работу таких программ при их стандартизации (типичности), могут быть просто глобальными. Это может быть связано с оценкой показателей отчетности в определенной отрасли, например, определенного типа хозяйственных операций и т.д.

С другой стороны — это и вопрос независимости тех, кто будет трактовать результаты работы программы в отношении конкретной фирмы-клиента.

В таких условиях аудиторские компании должны будут либо заняться разработкой таких программ проверки, превратившись, по сути, в представителей IT-индустрии (а это в очередной раз будет означать гибель большинства мелких и средних аудиторских фирм и новый виток монополизации рынка), либо закупать их у сторонних организаций типа современных разработчиков бухгалтерских программ, что поставит под вопрос их роль как методологов аудита и исполнителей проверки. Фактически при втором сценарии все влияние на рынок аудиторских услуг может перейти к IT-компаниями, как это в настоящее время происходит (а, вернее, уже произошло) с бухгалтерским учетом.

Читая «старое» «по-новому»

Известный тезис о том, что "большая часть деятельности аудитора при оценке документов основывается на данных, предоставленных управленческим звеном«12 также может сохранить актуальность, так как такое предоставление в условиях развития IT начинает заключаться в степени допуска к данным, обеспечиваемой для компьютерных программ аудита.

Отсюда, использование программ ИИ при проведении проверки отнюдь не будет означать устранение классических аудиторских рисков.

Может быть несколько переформулирована проблема достаточности объема доказательств. Сплошная проверка полностью снимет все ограничения, связанные с выборкой объектов проверки. Однако потенциальная возможность технического ограничения доступа аудиторских программ к тем или иным данным (свидетельствам) потребует введения нового допущения, звучащего как (например): «технические средства учета и контроля клиента обеспечили программам проверки полный (100%) доступ ко всем необходимым для ее проведения данным».

Технологическая возможность ограничения доступа программы аудита к определенным массивам данных поставит перед аудитором задачу оценки вероятности наличия таких ограничений при проведении проверки.

Станет актуальным непрерывный поиск неких косвенных свидетельств того, что проведенная программой ИИ «сплошная» проверка на самом деле не является таковой и наличествующий у аудитора цифровой двойник проверяемой компании на самом деле является неполным.

Выявление таких вероятных «пробелов» в цифровом портрете компании будет возможно, например, через соотношение масштабов отдельных показателей ее деятельности, способное показать их возможное несоответствие. В принципе, такой подход аналогичен сегодняшним известным методам выявления потенциального наличия «серых» областей деятельности фирмы.

Отсюда постановка задач разработчикам компьютерных программ аудиторской проверки, отражающая и содержательную и технологическую специфику деятельности проверяемых клиентов, может стать центральной методологической проблемой практики аудита.

Контроль контролеров

Фактически обезличенность аудиторской проверки, проводимой алгоритмами ИИ, повышает актуальность «контроля контролеров», который в данном случае должен будет означать тестирование соответствующих аудиторских программ. По всей видимости, оно должно будет проводиться некими независимыми экспертами, принадлежащими профессиональным саморегулируемым организациям аудиторов, что сделает необходимым чрезвычайное усиление IT-компоненты этих ассоциаций.

Технологически должна будет быть обеспечена возможность отследить, что именно протестированная версия компьютерной аудиторской программы без внесения в нее каких-либо изменений была использована в такой-то конкретной аудиторской проверке.

Если же говорить об ответственности за качество результатов аудиторской проверки, то она, по всей видимости (согласно с неизбежными грядущими изменениями в соответствующем законодательстве), должна будет быть разделена между аудиторами и производителями соответствующих программ, в том случае если это будут не одни и те же лица. Возможно, это станет будущим принципом разделения ответственности, предполагающим, что производитель программ и аудитор, ее применяющий, должны быть независимыми друг от друга лицами. Процедура проверки сможет стать зоной ответственности компаний-программистов, а вынесение суждения на основе результатов проверки — зоной ответственности аудиторов. И, таким образом, весь известный нам комплекс положений аудиторских стандартов, обеспечивающих в настоящее время избежание ответственности аудитора за неверно вынесенное суждение, апеллирующих к границам выборки, добросовестности проверяемого, временным ограничениям и т.д. и т.п., вероятно, сместит акценты в сторону апелляции к дефектам программ, недобросовестности и/или умыслу программистов и т.п.

Вне всякого сомнения, перспективы применения ИИ в аудите смогут стать совершенно революционными, да к тому же ИИ уже сегодня представляет собой самообучающиеся алгоритмы, и такие его возможности со временем будут только возрастать, однако такое «самообучение» ИИ нужно будет как-то контролировать и классифицировать, ибо то, к каким новым выводам будет приходить программа на основе проводимых проверок, должно будет совпадать с мнением специалистов-аудиторов и только после одобрения ими входить в стандартный набор вариантов выносимых суждений на основе проверки непосредственно ИИ.

Аудит в мире искусственного интеллекта

Вполне вероятно, что функционирование программ ИИ конкретных организаций будет предполагать возможность (или обязательность) совместной работы с ИИ компаний, могущих рассматриваться как зависимые (обеспечивающие зависимость) по отношению к проверяемому лицу. Это сделает возможным построение и оценку сценариев с участием прогнозов ИИ относительно потенциальной активности таких фирм. При этом оценка общего сценария развития событий (моделирование вероятного будущего фирмы) сможет осуществляться путем взаимодействия ИИ аудитора с ИИ более высокого уровня.

Здесь следует отметить, что, строя такие прогнозы развития событий, учитывая сверхвысокие скорости работы компьютерных программ, ИИ буквально сможет «оказываться» в наиболее вероятном будущем«, наблюдая виртуальную реализацию смоделированных вариантов развития событий. При этом (в отличие от нас) у ИИ будет возможность «побывать» в N вариантах такого будущего, оценив вероятность наступления каждого из них. Да, безусловно, мы сможем познакомиться с такими прогнозами, однако лишь в нашем «настоящем».

Вместе с тем совершенно не исключено, что, познакомившись с такими прогнозами, лица — участники реальных экономических отношений могут начать делать все возможное для того, чтобы они не сбылись. Отсюда «озвучивание», «обнародование» наиболее вероятного прогноза развития событий, сформированного ИИ, сможет приводить как раз к их несбыточности за счет противодействия им. И вот только когда «самообучающийся» ИИ научится распознавать подобные мотивы участников хозяйственной жизни и учитывать их в своих прогнозах — они (прогнозы) смогут стать максимально надежными.

Таким образом, станет возможна непрерывная (постоянно актуализируемая) публикация данных о соответствии состояния дел компаний требованию непрерывности с, например, отсылкой к шкале вероятности его реализации в будущем, с построением рейтинга компаний по степени соответствия идее непрерывности. Этот рейтинг сможет стать одним из важных индикаторов, допустим, в инвестиционной деятельности, в сфере государственного контроля бизнес-активности и т.п.

Однако в ситуации столь совершенного прогнозирования мы вновь рискуем оказаться в некой утопической экономической системе, фактически обеспечивающей экономическое равновесие, отсутствие сверхприбылей, известность ближайшего (а может быть и далекого) будущего, полную прогнозируемость и управляемость рисков и т.д. и т.п.

То есть искусственный интеллект здесь будет способен взять на себя роль некого реализатора теории институционального изоморфизма, выравнивателя возможностей, обеспечивающего даже некое их (возможностей) в определенном смысле равенство.

Однако существование такой системы, вполне вероятной для машин как акторов экономической жизни, несовместимо с «человеческим» развитием экономики, где «прорывы» в экономическом поведении, конкурентные преимущества, сверхприбыли, проще говоря успех, обеспечивается именно непрогнозируемым поведением участников экономических отношений, где идея черного лебедя может воплощаться не только в непрогнозируемых обстоятельствах, но и в поведении, решениях участников «игры». И вот здесь прогнозы ИИ, и в частности суждения аудиторов относительно вероятного будущего и, как следствие, непрерывности деятельности фирмы, будут просто обязаны не подтверждаться (независимо от знака прогноза — положительного или отрицательного). Обратная ситуация будет означать попросту прекращения экономической деятельности человека и полное делегирование ее ИИ. Пока этого не случится, прогнозы и оценки ИИ будут в той или иной степени, но лишь констатацией вероятности реализации определенного сценария, — не менее, но и не более того.

***

Заканчивая статью, стоит отметить, что те изменения в механизмах интеллектуальной деятельности человека, которые происходят в настоящее время под воздействием применения им современных IT — так часто пугающие консервативное общество и столь часто критикуемые апологетами механизмов мышления прошлого века — как раз делают нас все более и более способными воспринимать прогнозы ИИ, базирующиеся на одновременной оценке комплекса совершенно разнородных факторов и критически оценивать их. Здесь, значимо превосходя нас в объемах и скорости обрабатываемых данных, ИИ пока что не способен конкурировать с нами в возможностях оценки результатов этой работы. А так как именно вынесение суждения о сложившемся положении дел и составляет суть аудиторской деятельности, оснований для беспокойства по поводу прогресса IT у аудиторского сообщества не много. А вот надежды на преодоление определенного кризисного положения в месте аудиторской деятельности в социальной жизни — оправданной есть. И дай Бог им сбыться!

Рекомендуемая литература по теме

Тем нашим пытливым читателям, кто заинтересован в более детальном знакомстве с поднятыми в данной статье вопросами, мы посоветуем обратиться к следующим фундаментальным работам в области методологии аудита, которые, на наш взгляд, замечательно характеризуют именно его (аудита) уходящую натуру, что позволяет попробовать более детально представить себе его вероятное будущее:

1 Дефлиз Ф.Л., Дженик Г.Р., О`Рейлли В.М., Хирш М.Б. Аудит Монтгомери; Пер. с англ. Под ред. Я.В. Соколова. — М.: Аудит, ЮНИТИ, 1997. — 31 с.

2 Дефлиз Ф.Л., Дженик Г.Р., О`Рейлли В.М., Хирш М.Б. Аудит Монтгомери. Пер. с англ. Под ред. Я.В. Соколова. — М.: Аудит, ЮНИТИ, 1997. — 55 с.

3 См., например, там же, с. 87, с. 97.

4 См. материалы 19-го Мирового конгресса бухгалтеров: World Congress of Accountants 2014, Rome, Auditorium Parco della Musica, November, 10-13, 2014.

5 Робертсон Дж. Аудит. Перев. с англ. — М.: KPMG, Аудиторская фирма «Контакт», 1993. — с. 5.

6 Робертсон Дж. Аудит. Перев. с англ. — М.: KPMG, Аудиторская фирма «Контакт», 1993. — с. 6.

7 AICPA (American Institute of Certified Public Accountants) — Американский институтприсяжных бухгалтеров.

8 Подробнее см. Дефлиз Ф.Л., Дженик Г.Р., О`Рейлли В.М., Хирш М.Б. Аудит Монтгомери. Пер. с англ. Под ред. Я.В. Соколова. — М.: Аудит, ЮНИТИ, 1997. — С. 87-88.

9 Подробнее см. там же.

10 См., например, Робертсон Дж. Аудит. Перев. с англ. — М.: KPMG, Аудиторская фирма «Контакт», 1993. — с. 13.

11 См. Робертсон Дж. Аудит. Перев. с англ. — М.: KPMG, Аудиторская фирма «Контакт», 1993. — с. 13.

12 Дефлиз Ф.Л., Дженик Г.Р., О`Рейлли В.М., Хирш М.Б. Аудит Монтгомери. Пер. с англ. Под ред. Я.В. Соколова. — М.: Аудит, ЮНИТИ, 1997. — с. 109.

Материалы журнала «Вестник ИПБ (Вестник профессиональных бухгалтеров)» доступны в личном кабинете члена ИПБ России.

Поделиться