СУБЪЕКТ НЕГОСУДАРСТВЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ БУХГАЛТЕРСКОГО УЧЕТА
Выпуск 59. Превратить зерно в банковский актив – задача, поставленная перед управляющим Госбанком России Алексеем Владимировичем Коншиным
Версия для сохранения и печати (<1 Мб)
В начале XX века на долю Российской империи, страны в основном крестьянской, приходилась четверть мирового экспорта зерна. Ежегодно 15 — 18% всех хлебов, собранных на российских полях, экспортировалось за рубеж, преимущественно в страны Западной Европы. Устойчивость госбюджета царской России прямо зависела от успехов хлебного экспорта, налоги и таможенные сборы с которого обеспечивали до половины всех поступлений в казну. Однако русское зерно на мировом рынке той эпохи встречало сильных конкурентов — продукцию с полей США, Канады и Аргентины. Еще на исходе XIX века специалисты отмечали, что преимущества конкурентов «заключаются не столько в условиях производства, сколько в организации перевозки и торговли». Американский экспорт зерна опирался на развитую систему элеваторов, тогда как в России подобная инфраструктура была откровенно слаба.
В 1910 году Российской империи, недавно пережившей поражение в войне с японцами и революционный кризис, крупно повезло — высокий урожай хлеба совпал с недородом у конкурентов и пиком цен на сельхозпродукцию в Европе. Российский экспорт пшеницы в том году составил 50,7% от общемирового и обернулся щедрыми поступлениями в казну — стоимость проданного за рубеж хлеба составила 86% от всего отечественного экспорта. На гребне такого успеха царский минфин подсчитал, что выручка могла бы быть еще больше, имей страна современную сеть элеваторов и зернохранилищ.
Главные финансисты империи представили правительству красноречивую статистику — ёмкость всех хранилищ зерна в стране не превышала 159 млн. пудов при потребностях минимум 300 млн. С элеваторами, т. е. механизированными зернохранилищами, обстояло ещё печальнее — при потребностях 150–175 млн. пудов наличная ёмкость была на порядок меньше, около 17 млн.
Неудивительно, что 25 ноября 1910 года Совет министров одобрил предложения Минфина о постройке в стране масштабной сети казенных элеваторов. Удивительно для нашего современника другое — строительство новейших зернохранилищ поручили не профильному министерству (тогда Главное управление земледелия), а Государственному банку! Странный, на первый взгляд, выбор объяснялся просто: именно кредиты Госбанка являлись в ту эпоху одним из основных инструментов управления хлебным экспортом.
Главный банк Российской империи ещё с XIX века охотно выдавал ссуды под залог товарного хлеба, но в отсутствие развитой системы хранилищ заложенный хлеб оставался у производителя, что делало такое кредитование рискованным. Сеть собственных элеваторов не только снимала эти риски, но и позволяла расширить «хлебный кредит» и, соответственно, увеличить экспорт зерна. К весне 1911 года Госбанк принял программу по строительству 84 новейших элеваторов. Первый из них, на станции Грязи (ныне Липецкая обл.), заработал уже в ноябре 1912 го — показательно, что на его торжественном открытии лично присутствовал главный банкир империи, управляющий Государственным банком Алексей Владимирович Коншин.
В структуре Госбанка был создан отдел зернохранилищ, а элеваторы фактически стали выполнять и роль банковских филиалов. Кроме услуг по хранению и транспортировке, они выдавали кредиты — до 80% стоимости сданного на элеватор зерна. Таким кредитованием могли воспользоваться уже не только крупные производители-помещики, но и простые крестьяне — минимальный кредит выдавался под 25 пудов зерна сроком на 6 месяцев. Сданный хлеб автоматически считался застрахованным от пожарных и прочих рисков.
До того, как Первая мировая война сломала всю внутреннюю экономику, Госбанк успел ввести в эксплуатацию 26 элеваторов и запланировал к постройке еще 300. Однако в июле 1915 года зернохранилища Государственного банка по приказу свыше прекратили прием частных грузов, чтобы полностью перейти на обслуживание нужд армии и фронта. Говоря языком официальных документов тех лет, «приспособлены исключительно для приёма воинского зернового продукта».
Алексей Владимирович Коншин, будучи управляющим Государственным банком Российской империи с 1910 по 1914 год, активно содействовал развитию кредитования под хлеб.
Алексей Владимирович Коншин родился в 1858 году в дворянской семье отставного поручика В.А. Коншина, помещика Волоколамского уезда Московской губернии.
В возрасте 25 лет он окончил Московский университет, получив звание «действительного студента» (низшая ученая степень). Тогда же поступил на службу в Московскую казенную палату на должность сверхштатного чиновника особых поручений.
В 1890 году Алексей Владимирович перешел в Министерство финансов. В 1897–1903 занимал должность старшего инспектора Государственного банка Российской Империи, а в 1906 был назначен управляющим Петербургской конторой Государственного банка. На протяжении 4 лет был товарищем управляющего Госбанком.
В конце 1909 года, после ухода Сергея Ивановича Тимашева, Алексей Владимирович Коншин исполнял обязанности управляющего Государственным банком Империи, а в следующем году занял место управляющего по приказу начальства. Управляющим Госбанка оставался до 1914 года.
С 1914 по 1917 годы Алексей Владимирович возглавлял правление Русского торгово-промышленного банка. Дальнейшая судьба А.В. Коншина, а также место и дата его смерти неизвестны. По некоторым данным, в 1919 году он находился при армии адмирала Александра Васильевича Колчака.
На переднем плане — министр финансов В.Н. Коковцов, слева — управляющий Государственным банком А.В. Коншин.
Фото 1910 года. Снимок сделан на парадной лестнице банка в С. Петербурге